Курянин вошел в атомный реактор
На Земле немного людей, побывавших на ядерном реакторе. Не на строящемся или демонтированном, а самом что ни на есть настоящем, «живом», но вышедшем из повиновения. В июле 1961 главный старшина Иван Кулаков добровольно спустился в отсек атомной подлодки с поврежденным реактором, чтобы спасти экипаж и корабль от неминуемой гибели…
В тапочках по кипящей воде
ИзрЯдно поплутав среди стандартных 9-этажек на Северо-западе, не без труда нахожу нужный дом. Дверь открывает сам хозяин – среднего роста, аккуратная шкиперская бородка, добродушное лицо… Пожать протянутую руку решаюсь не сразу. Правая кисть Ивана Петровича выглядит неестественно: хрупкая, как бы усохшая, болезненно-белая. Заметив мое замешательство, Кулаков улыбается: «Радиоактивный ожог. Никогда не видел? А я вот уже 45 лет ношу». Пожимая опаленную руку бывшего моряка, под пальцами ощущаю рубцы, будто к оголенным проводам прикоснулся.
«Ноги тоже обожжены. Я ведь в реакторный отсек в кожаных тапочках заходил. А там вода горячая, радиоактивная… До сих пор не заживают, кожа начинает лопаться, расползаться. Пальцы плохо разгибаются. Зимой ноги мерзнут, а летом от солнца защищать надо – да уж свыкся как-то». На кухне за чаем бывший подводник рассказал о том страшном дне, когда произошла авария. 4 июля 1961 года в Северной Атлантике на советском подводном атомоходе К-19 вышел из строя атомный реактор. И за четверть века до Чернобыля люди впервые узнали, каким бывает «мирный атом». Не щадя себя, моряки спасали корабль. И спасли. Многие ценой жизни и здоровья. «Секрет» о подвиге подводников Северного флота хранился 30 лет, руководство ВМФ не любит вспоминать о нем и сейчас.
«Наш атомоход под командованием капитана 1-го ранга Затеева после сложного этапа учений под кодовым названием «Полярный круг» следовал в новый район Северной Атлантики. Предстояли пуски ракет с выходом из-под арктического льда. Океан на глубине тих и неподвижен. Все механизмы и главная энергетическая установка работали нормально. Но в 4 часа 15 минут внезапно сработала аварийная защита реактора. Приборы показали резкое падение давления. Из-за этого заклинило главный и вспомогательный насосы, обеспечивающие циркуляцию теплоносителя (первого контура), упал уровень в компенсаторах объема. Никаких рекомендаций на этот случай в инструкциях не было. Как действовать, чтобы не расплавились тепловыделяющие элементы, не разрушился реактор и радиация не вышла наружу? Выделяемое тепло решили «нейтрализовать», поливая активную зону реактора бортовым запасом пресной воды. Через 2 часа угрозу разрушения реактора ликвидировали. Но какой ценой?
Герои нашего времени
Все, кто вызвался работать на реакторе, получили большие дозы облучения. Корабельный врач и начальник химической службы впервые встретились с такими больными и столь невероятной ситуацией. В реакторной выгородке дважды возникал пожар. Моряков, не занятых спасательными работами и вахтой, вывели на верхнюю палубу, но свою дозу бэров получили все. К тому же корабль остался без связи с берегом в пустынном углу океана – до базы полторы тысячи миль. Поход домой на одном реакторе в надводном положении требовал столько времени, что последствия для людей при таком уровне радиации были непредсказуемы. И командир принял решение – идти обратным курсом в район учений на сближение с другими советскими кораблями, чтобы с помощью маломощного передатчика связаться с ними. Опасность неудачи была велика, но этот шаг оправдался. На аварийный сигнал отозвались дизельные подлодки С-270 и С-159. На свой страх и риск, без разрешения командования командир С-270 капитан 3-го ранга Свербилов оставил район выполнения учебных задач и, несмотря на начавшийся шторм, поспешил на помощь терпящему бедствие кораблю.
На базу шли тревожные доклады по радио. Берег выдавал советы: кормить облученных моряков свежими овощами и фруктами, поить соками. Ничего этого на борту, разумеется, не было. Затеев попросил разрешения личному составу покинуть корабль. Берег молчал. Поскольку находиться на «фонящем» атомоходе было уже просто безрассудно, капитан приказал всем эвакуироваться на дизельную подлодку. Там приготовили две боевые торпеды, чтобы затопить атомный крейсер, если на него попытаются проникнуть иностранные «гости».
Затем был тяжелый штормовой переход на базу, пересадка на эсминец, процедура дезактивации, госпиталь, отправка больных в институт биофизики, нелепое падение одного из вертолетов с подводниками на борту на глазах всего госпиталя... К счастью, обошлось без жертв. Судьба уготовила многим из моряков иное испытание: они погибали от атома… Судьба получивших крайние дозы облучения решилась в течение недели. Остальные на всю жизнь стали инвалидами…
Правительственная спецкомиссия признала действия личного состава по ликвидации аварийной ситуации на корабле правильными. А ее причиной стала халтурная работа сварщика: капелька окалины на стыке труб в первом контуре реактора. Оброненные грамм-другой расплавленного металла в среде с высокой температурой, большим давлением и под действием радиации превратились в свищ. В Заполярном морском гарнизоне одна из улиц носит имя лейтенанта Бориса Корчилова, командира боевой части, принявшей на себя всю тяжесть аварии. Затеев представлял его к званию Героя Советского Союза. Морское начальство в Москве распорядилось иначе: «Обойдется и орденом. У нас не все адмиралы носят звание Героя». А командир военно-морской базы, вручая награды, «успокоил» подводников с К-19: «Чего вы себя героями считаете? С трамваями у нас в Ленинграде тоже аварии случаются». Так сплелись мужество и героизм, равнодушие и цинизм.
Вместо P.S.
Атомоход К-19 с момента своего спуска на воду получил у моряков Северного флота прозвище «Хиросима», в память о печально известном японском городе… По словам капитана 1-го ранга запаса, члена Международной ассоциации ветеранов-подводников Анатолия Безмина, «первая авария на этом атомоходе случилась еще при строительстве – возник пожар в трюме. Из-за этого спуск лодки задержался почти на 10 месяцев». При спуске, как принято у моряков, о корпус лодки должны были разбить бутылку шампанского – она не разбилась. Уже после аварии 1961 года, через 10 лет, на атомоходе вновь возник пожар сразу в двух отсеках. Но лишь в начале 80-х он прочно занял место у пирса города Полярный – чтобы уже никогда не выйти в море.
Альгис АДАМАЙТИС
Вверх▲
Отзывы читателей (0)
Написать отзыв▼
Архив рубрики / Другие статьи этого номера 29 (563) от 19 июля 2005 года
инвестиции в будущеезолотые рукиформенный беспределбез границновая высотакошелеккидаловотакая работавысокое напряжениеза здоровьебудь бдителенгастролиполезно знатьпроисшествияспортавтосалонавтосалонавтосалонпланета загадокпланета загадокпланета загадокпланета загадокпланета загадокздоровьечкоздоровьечкоздоровьечкоздоровьечкодела домашниедела домашниедела домашниедела домашние
